Выведенная германцами «низкооборотная» порода лошадей стала исходной, как для боевых, так и для рабочих лошадей Европы. Позже быстрые верховые лошади были получены гибридизацией европейского и азиатского вариантов.
Проблема была только одна, - относительный объем сердца у «низкооборотных» лошадей оказывался примерно в полтора раза меньше, чем у азиатских. За счет более медленного обмена, даже температура тела у них оказывалась на полградуса ниже, чем у азиатов. В результате, на максимальных оборотах при равном весе удельная мощность составляла всего 70% от стандарта. Однако, именно благодаря этому, конструкция получилась более живучей и экономичной, потенциально с большим ресурсом, что и позволило еще раз удвоить размеры лошадей, - ведь с увеличением размера тела нагрузка на внутренние органы растет.
С другой стороны, как известно, с увеличением роста, сила будет расти в квадрате, а вес в кубе, и, таким образом, удельная мощность будет падать. Проще говоря, доведение веса лошадей с 500 кг до 1000 кг означало падение удельной мощности еще на 25%.
Рыцарские лошади ростом от 175 см в холке (и около того в плечах) на марше двигались с таким проворством подобающим траурной процессии. Сами рыцари использовали, впрочем, более веселую аналогию, - они говорили, что выдвигаются ни позицию для атаки (совершают тактический маневр), так, как если бы везли на седле впереди себя невест. Запас хода галопом не превышал 1000 метров, так что, обычно, атака начиналась с рубежа 100-200 метров, - с тем, чтобы сохранить еще какой-то резерв на маневры. Но не ближе, - тяжелые лошади медленно разгонялись.
Прыгать дестриэ не могли совсем (скорее всего, просто боялись, что не выдержат их собственные кости), - барьеры, рвы и крутые подъемы оказывались непреодолимым препятствием. Форсировать водные преграды вплавь не хотели тоже, - боялись не утонуть, а увязнуть в иле, или же того, что не смогут выбраться на берег. В день переход не превышал 30 километров, но обычно был меньше. Зимой и в походе рыцарские лошади существовали только за счет усиленного потребления фуража (10 кг овса в день). В переводе на современные деньги обученная рыцарская лошадь стоила как шестисотый «Мерседес».
Максимальная скорость, однако, была довольно велика, ибо с ростом массы увеличивалась длина ног, а относительное лобовое сопротивление падало. Но преследование даже вражеской пехоты рыцарская кавалерия вести не могла.
***
Идея, таким образом, была благополучно доведена до маразма, - лошади утратили подвижность и стали крупнее африканских буйволов. Но оно того стоило, - дестриэ не просто укладывал семерых пеших за один взмах, но и сквозь не мелких, в общем-то, турецких аргамаков проносился, как шар сквозь кегли. И с аналогичным эффектом.
Столкновение крестоносцев с сельджуками наглядно продемонстрировало, что восточная кавалерия не может более вести ближний бой с европейской. Именно кони проложили крестоносцам дорогу на Иерусалим. И если в Европе среди потерь противника учитывали и коней, и рыцарей, то арабы считали только коней.
***
Основным методом боя рыцарской конницы был наезд. Для атаки пехоты рыцари строились клином, или еще как-то, - но плотно, - стремя к стремени. И на «мелкую» кавалерию они шли как на пехоту, - сплошной стеной. Только друг для друга рыцари делали исключение, - строились с промежутками, - что бы разойтись со встречной лавиной без лобовых ударов. Лоб в лоб один дестриэ на другого, все-таки, не шел. Да и сами рыцари по возможности старались избегать тактики камикадзе.
Между собой рыцари сражались, пытаясь выбить друг друга из седла длинными копьями при расхождении на контркурсах. Также и пехота старалась вытащить рыцаря из седла крючьями. Это было, на самом деле, оптимальное с точки зрения затрат труда решение, - в случае, если конь с всадником разделялись, оба теряли боеспособность, а разделить коня и всадника было проще, чем убить кого-либо из них, пока они действовали сообща.
Длинное – иногда до 5 м – и тяжелое копье за счет сложения скоростей наносило страшный удар, тем более, что тупым концом оно упиралось в ток кирасы, кираса жестко соединялась с набедренниками, а металлическая юбка упиралось в спинку седла. Но и само копье, обычно, при этом ломалось. Если оба противника оставались в седлах, то второй заход делался с мечами.
Конная рубка ни чем не напоминала пешую, - всадник имел всего один удар, причем, должен был точно рассчитать его, учитывая относительное движение. Энергия удара мечом опять-таки усиливалась сложением скоростей. Но при этом хрупкий сварной клинок нередко разделял участь копья. Третий заход делался с топорами.
Устройство европейского седла не позволяло рыцарю защищаться при нападении сзади, к тому же, шлем часто лишал рыцаря и обзора назад, поэтому на турнирах нападение сзади было запрещено, но в бою рыцари именно стремились зайти друг другу в хвост. В связи с этим, сзади рыцаря должен был прикрывать оруженосец.
***
Несмотря на многочисленные недостатки, рыцарская конница представляла собой самую грозную тяжелую кавалерию всех времен и народов. Причем, ее преимущество над кавалерией Востока обуславливалось отнюдь не защитным снаряжением всадников, а качествами конского состава. Тем не менее, известны случаи, когда восточная кавалерия поборала ее в ближнем бою. В частности, турецким спахам удавалось иногда разбить рыцарей.
Во время Грюнвальдской битвы кавалерия Великого Княжества Литовского сначала бежала от тевтонских дестриэ, но потом вернулась и разбила немцев. Гигантские лошади не отличались особой ловкостью, быстро уставали и, соответственно, теряли скорость. А без скорости пропадали и преимущества веса.
***
В кавалерийском бою всадники целились друг в друга, чтобы упредить удар. Бить по коням они не имели времени. В результате, если в бою кавалерии против пехоты на две-три лошади погибал всего один всадник, то в чисто кавалерийском сражении соотношение потерь было обратным, - чаще оставались лошади без наездников, чем наоборот. Таким образом, когда кавалерия действовала преимущественно против пехоты, были все резоны уделить внимание бронированию лошади, - если же предполагался бой с вражеской конницей, то защита лошади особых преимуществ не давала.
Наличие технических и экономических предпосылок для создания конских доспехов (а они выходили дороже человеческих, - лошадь же больше) само по себе не означало, что такое вооружение будет использоваться. Требовалось еще и наличие в данном регионе боеспособной пехоты вероятного противника. В Европе развитие технологий и появление тяжелой пехоты происходило параллельно, - в XIV веке появились фламандские и швейцарские пикинеры и генуэзские арбалетчики (что в значительной степени связано с ростом производительных сил), - стали задумываться и о бронировании лошадей.
Сначала броня была кольчужной, но в XV веке начинает применяться и сплошная броня. Но, массовость сплошное бронирование лошадей приобретает только в конце XV, начале XVI веков, - то есть только тогда, когда, по общему убеждению, рыцарская конница уже потеряла боевое значение.
Массовость, впрочем, и в это время была весьма относительная. На востоке Европы - в Польше, Венгрии, России, - лошадей не бронировали вообще, предпочитая подвижность защищенности. Да и в Западной Европе бронировалась только часть коней, с тем, чтобы при построении клина они образовали внешний слой. Все-таки, нагрузка в 250 кг (броня, седло, рыцарь в доспехах, оружие) была чувствительна даже для самой крупной лошади.
В Азии же, по причине отсутствия достойного пешего противника, конские доспехи использовались редко, хотя технические возможности для их создания имелись. Однако, монголы, например, иногда навешивали броню на своих лошадей, - от стрел. Их лошади по своим физическим характеристикам подходили для этого не более греческих, да и монгольский способ боя становился невозможен. Но монголы захватили в Китае уйму различного имущества и им надо было каким-то образом выбрать фонды.
***
Основную массу европейских лошадей (даже не имея в виду рабочих), впрочем, составляли не дестриэ, а лошадей попроще, вес которых не превышал 500 кг.
Скорость европейские верховые лошади имели вполне приличную, тем более, что для их разведения широко использовался азиатский материал. Но в средние века они не находили боевого применения, так как делать на поле боя, где орудовали дестриэ, лошади нормальных габаритов было абсолютно нечего. В основном военные верховые лошади в период средневековья использовались для переброски ездящей пехоты, - кнехтов и арбалетчиков.
Суточный переход коней европейской «ездящей пехоты» с использованием фуража мог достигать 50 км, а на подножном корму (летом, для свежих лошадей) 25-30 км. В общем, это были стандартные европейские верховые лошади, - достаточно рослые, не дорогие, без выраженных достоинств, но потенциально способные давить рассеянную пехоту.
***
Так обстояли дела в Европе. Но и в Азии мысль не стояла на месте.
В Великой Степи еще в глубокой древности сформировалось два типа лошадей. В восточной части степи, где условия жизни были наиболее суровы, разводились лошади монгольского типа, по виду, - коротконогие мохнатые пони. Собственно, с формальной точки зрения, - по росту, - монголы именно на пони и ездили. И не на крупных.
Бегали монгольские лошади так, как и можно было предположить по длине их ног, - плохо. Но, бежать могли неограниченное время. Переходы монгольской кавалерии составляли до 200-240 километров, - только на подножном корму (что, впрочем, означало полную зависимость монгольской кавалерии от травяного покрова на пути следования). Зимовали монгольские лошади в степи, выкапывая прошлогоднюю траву, хотя, конечно, после такой зимовки по 240 километров в день не пробегали. Да и в свежем состоянии, под оного легко вооруженного всадника требовалось 3-4 лошади, - вес человека был слишком велик для них.
Тем не менее, такой конский состав сообщал монгольской кавалерии неподражаемую мобильность, хотя, в ближний бой монголы избегали вступать даже с другими кочевниками.
Другой вид имели лошади запада Великой Степи. Татарские лошади (татарскими они стали с XV века, до этого же времени были половецкими, а еще раньше - скифскими) выгодно отличались от европейских именно скоростью бега. Преследование татар всегда считалось делом бесперспективным, на что и указывал Тарас Бульба своим потомкам. Татары не только носились как ветер на коротких дистанциях, но и за день проходили до 100 километров, сохраняя боеспособность. Притом, татарские лошади в походе долго могли обходиться подножным кормом, в то время, как европейские требовали фуража.
Однако, такие проворные (могли уворачиваться от стрел) лошадки тоже были совсем маленькими и слабыми. Даже низкорослый всадник с легким вооружением должен был иметь пару лошадей, ибо под седлом они быстро уставали. С точки зрения европейцев это было просто смешно, - военная лошадь должна была быть достаточно сильной, что бы наличие всадника ее не обременяло.
В случае же ближнего боя с европейской кавалерией татарин на таком коне, также как и монгол, имел очень мало шансов. Но, ввиду преимущества в скорости, вступать в такой бой татарам было совсем не обязательно.
***
Арабы производили совершенно иную модификацию лошадей, - вызывающую у европейцев приступы самой черной зависти. Арабский скакун в день проходил те же 100 километров, что и татарские лошади, но имея на себе двоих всадников в полном вооружении (перед боем один спешивался).
Арабские кони, представляя собой окончательный результат развития древних лошадей Ближнего Востока, и будучи, возможно, прямыми потомками египетских колесничных коней, оказывались даже крупнее (хотя и не тяжелее) европейских верховых пород. Дополнительно, йеменских коней характеризовали достигнутые тысячелетней селекцией храбрость и злоба (качества в последствие не менее благополучно устраненные при создании гражданских пород). Так как ни в Египте, ни в Аравии, условий коневодства не имелось и близко, и содержание лошадей оказывалось очень дорогостоящим мероприятием, арабские кони долгое время представляли собой рафинированно боевую породу. И, если дестриэ, в конечном счете, действительно нельзя было заставить напасть, - можно было только поставить в условия, когда бы он начал действовать в целях самообороны, то аргамаку можно было просто сказать «фас».
Свирепость йеменских коней была настолько знаменита, что еще в античности породила миф об их склонности к поеданию человеческого мяса. Естественно, - совершенно беспочвенный миф, - арабские кони ели рыбу, а не мясо. Все откушенное в бою у врага они выплевывали.
Однако, до последней крайности зафорсированная конструкция становится очень капризной. Содержать арабских лошадей было трудно и дорого, так как, если самые прожорливые европейские кони вполне удовлетворялись в походе фуражным зерном, то арабские, действительно, предпочитали финики и сушеную рыбу, - продукты с большей энергетической ценностью (и стоимостью), а для работы требовали подачи воздуха с определенной температурой и влажностью. Даже в Африке влажность (и, как следствие, мокрая шерсть) означала для этой породы неминуемую смерть от простуды.
Любопытно отметить, что завоевания арабов очень точно привязаны к подходящему для их лошадей климату. Испанию они завоевали как раз до той линии, где начинало сказываться влияние Бискайского залива, их продвижение в Индии также было остановлено повышением влажности воздуха.
Так что, тащить мамлюков в Россию было не лучшей идеей Наполеона. Зато, в Средней Азии арабские кони были успешно акклиматизированы. Под именем «небесной породы» пытались (безуспешно, ввиду неподходящего климата) их разводить и в Китае.
***
На территории Руси лошади разводились еще в самой седой древности - скифами. Но «высокооборотные» лошади скифского типа не заинтересовали славян, долгое время не владевших верховой ездой и не делавших легких колясок. Как и жители Западной Европы, славяне в VI-VIII веках сделали себе рабочих, а позже и боевых коней, на базе более практичной германской модели. Ситуация на Руси, однако, отличалась от европейской в том отношении, что параллельно с европейскими использовались и азиатские лошади.
Еще в конце X века в набег на Византию русичи часто шли конными. Стремена тогда известны еще не были, и большую часть «конницы» перемещалась на низкорослых рабочего европейского типа лошадках, а для боя спешивалась. Спешивались и князья, с той только разницей, что элитным транспортом в тот период служили быстрые, но мелковатые для ближнего боя и бесполезные в хозяйстве, скифские лошади. И появление стремени в начале XI века такого положения дел не изменило.
Однако, уже к концу XI века князья и бояре на Руси взгромоздились на боевых «богатырских коней», а с начала XII века, когда количество таких лошадей стало достаточным для массового вооружения, подобно тому, как это двумя веками раньше произошло в Европе, главной силой на русских просторах стала тяжелая кавалерия. Легкие же половецкие лошади остались для комплектации отрядов конных лучников, - «клобуков» или «казаков».
***
В целом, сходные проблемы предполагают сходные решения, и русские «богатырские кони» были близко подобны европейским дестриэ, но тяжелый климат и характерная для русских условий необходимость совершать длительные марши потребовали внести некоторые коррективы. Вес, в частности, был на 20-25% меньшим, что положительно сказывалось на подвижности и способности летом в походе обходиться подножным кормом. Кроме того, русские кони не боялись морозов, что позволяло совершать зимние походы.
В XIV веке ситуация изменилась еще раз. Необходимость борьбы в первую очередь с подвижной татарской конницей привела к стремлению увеличить скорость лошадей даже в ущерб их силе. К концу века на Руси восторжествовал тип коня переходный между татарским и легким европейским вариантами. В принципе, с этого времени в Московии были приняты такие же кони, которые использовались тяжелой кавалерией татарских государств.
По переходам и затратам на содержание русские лошади оказывались существенно предпочтительнее европейских, к тому же имели большую скорость, но заметно уступали даже верховым европейским лошадям в силе (350-400 против 450-500 кг). Для тяжеловооруженного всадника требовалось две такие лошади. По две лошади имели гонцы и разведчики. Даже против аргамаков, попадавших в Московию из Турции и Персии, лошади поместной кавалерии выходили уже мелкими.
Впрочем, в Литве древняя богатырская порода сохранялась несколько дольше. В Грюнвальдской битве, например, решающую роль сыграли 600 смоленских витязей, которые не бежали со всей литовской кавалерией, а долгое время сдерживали около 900 тевтонцев, прикрывая правый фланг поляков.
***
Восточную кавалерию средних веков можно разделить на среднюю (чтобы не путать с европейской тяжелой) и легкую. Средняя (арабы, мамлюки, спахи, поместники, уланы татарских государств) атаковала другую кавалерию рукопашным оружием и тараном - в своей весовой категории.
Пехоту средняя кавалерия атаковала либо наездом, либо из луков. Собственно, это зависело от того, побежит ли пехота, когда увидит, что на нее накатывается сплошная масса бешенных лошадей, или нет. Если пехота не бежала, а смыкала ряды, делала отчаянные лица и выставляла рогатины, то в ход шла стрельба с карусели. Но были и варианты, - атака наездом пехоты в строю (без пик) была технически осуществима. Выбор более зависел от настроя всадников. Высокое моральное воздействие атакующей кавалерии было обусловлено именно реальностью угрозы.
Обычно азиатский всадник вовсе не имел стрел тяжелее 50 граммов, так что стрельба каруселью (всадники скачут по кругу и стреляют влево по ходу движения) велась на те же 50 метров. С такой дистанции пробивались кольчуги. Для поражения противника в кожаном или пеньковом панцире желательно было подъехать ближе.
Азиатская посадка не благоприятствовала бою на длинных копьях. По этому, вместо «штурмового» копья использовалось более легкое кавалерийское копье длиной не более 3.3 м. Либо, даже, изобретенный арабами кавалерийский протазан. Но, в основном, рукопашный бой велся саблями и палицами, для чего азиатское седло было очень удобно.
Легкая кавалерия востока (монголы, татары) действовала примерно так же, как и скифы в древности. Атака как пехоты, так и более медленной кавалерии, производилась стрелами. Хотя, могла быть предпринята и имитация наезда, - как моральное воздействие, маленькая лошадь все равно не пошла бы грудью на ощетинившуюся железом сплошную человеческую массу. Другое дело, если пехота обращалась в бегство, - для того чтобы давить людей по одному, достаточно велика любая лошадь.
***
В Турции, Индии, Иране и Средней Азии военные и верховые лошади представляли собой самые различные переходные формы между арабским, монгольским и скифским вариантами, - всегда быстрые, малого или среднего веса. Рабочих лошадей (кроме вьючных) в Азии создано так ни когда и не было, - эту нишу продолжали занимать волы, мулы, ослы и верблюды.
В Китае коневодство не получило развития. Лошади пригонялись в Китай из Средней Азии по Великому Шелковому Пути и использовались, главным образом, высшим чиновничеством.
Несколько лучшим образом дело обстояло в Корее, хотя и там лошади были редкостью и имели исключительно военное назначение.
Только в Японии были созданы, как военные породы лошадей, подобных легкому европейскому варианту, так и многочисленные разновидности рабочих пони.
6. Кавалерия нового времени.
В XVI веке распространение полевой артиллерии, мушкетов и пик привело к изменению в соотношении сил между пехотой и кавалерией в пользу пехоты. Рыцарская конница разделилась на две ветви, - рейтаров и «жандармов» («тяжеловооруженных» - классических рыцарей). Жандармы выступали в сплошных сочлененных доспехах, достигших к тому времени максимальных надежности и веса, и на бронированных конях. Основным их оружием оставались длинные копья.
Рейтары, напротив, облегчали защитное снаряжение, делая его более практичным. Необходимость быстро преодолевать пространство, простреливаемое артиллерией и мушкетерами, и избегать нежелательных контактов с алебардщиками, привела к снятию брони с коня. Затем, рейтары вылезли из ножных лат. Ковыляющий в железных сапогах спешенный жандарм не имел шансов отбиться от проворного алебардщика, оружие которого было длиннее, - жесткие ботфорты со шпорами, были немного, но лучше. Для улучшения обзора рейтары стали предпочитать открытые, как у оруженосцев, шлемы.
Затем рейтары начали постепенно расставаться с латными перчатками, наручами и наплечами. Не потому, что с появлением мушкетов доспехи уже не обеспечивали должной защиты, - от 90% опасностей они защищали, но и мешали владеть оружием.
Пока таковым было копье и тяжелый сварной меч, это еще не было актуально, но освоение технологии переделки чугуна позволило изготавливать не только лучшие доспехи, но и сравнительно легкие мечи. Теперь, для того, чтобы быстро наносить и отражать удары, руки требовалось освободить от лишнего веса и стеснения доспехами.
Позже, именно из этих соображений, - чтобы освободить правую руку, - гусары носили куртку только на левое плечо.
За наплечами скоро последовали набедренники. Стальная юбка оказалась зловредным элементом защитного снаряжения, не дающим всаднику вертеть задницей в седле. Теперь, когда кавалерии все чаще приходилось биться с пехотой, рейтару требовалось иметь возможность отбиваться при нападении если не сзади, то, хотя бы, сбоку.
Однако, до 30-х годов XVII века защитное снаряжение тяжелого кавалериста далеко не всегда ограничивалось одними только кирасой и шлемом. Процесс отказа от защитного снаряжения занял практически целое столетие. Но рейтар неуклонно превращался в кирасира.
***
Для боя с пехотой было неудобно и длинное тяжелое копье. Рейтары стали использовать более короткие и легкие копья, принятые ранее у легкой кавалерии, а часто и вовсе отказывались от копий, полагаясь на седельные мечи.
В какой-то мере заменой копью стали пистолеты. Всадники подъезжали к пикинерам на расстояние «с которого видны белки глаз противника» (немного не доезжая наконечников пик) и обстреливали их. Позже, когда огнестрельного оружия у пехоты стало больше, а пик меньше, эта тактика использоваться перестала.
***
В XVII веке, когда защитное снаряжение всадника свелось к кирасе и шлему, место тяжелой рыцарской конницы в Европе заняли кирасиры.
Возрастание требований к подвижности привело и к замещению дестриэ несколько более легкими (но, таки, около 175 см в холке) кирасирскими конями. Кирасиры, в отличие от рыцарей, уже не задерживали движение пехоты на марше, на позицию выезжали рысью и проскакивали галопом (вызывавшим пугающие сейсмические явления) последние 800-1000 метров, чтобы снизить потери от огня артиллерии. Однако, тяжелая кавалерия, по-прежнему, не вела преследования и, обычно, в течение сражения ходила только в одну атаку, - решающую.
Тактика же атаки применяемая кирасирами оставалась классической. Против пехоты, как и против кавалерии, использовался наезд и холодное оружие (палаш) – в указанной последовательности. Пистолеты кирасир теперь носил только для самообороны, - на тот случай, если вынужден будет остановиться или потеряет коня.
Кирасиры составляли порядка 10-12% всей регулярной кавалерии. По традиции, хотя с конца XVII века вооружались эти войска уже за казенный счет, формировались они из знати.
***
Шлема же не имелось, как правило. Кирасир сидел высоко и мало рисковал получить удар в голову.
***
Распространившиеся в Европе с середины XVII века легкие пики уже не решали задачи обороны от кавалерии. Тем более не решали ее и штыки. Только артиллерия и залповая стрельба из противотанковых ружей (называемых в ту пору мушкетами) имели необходимое действие.
Даже более чем необходимое, так как тяжелая кавалерия все более теряла популярность. Плотные и малоподвижные клинья несли неоправданные потери еще на подходе, - а стоил каждый кирасир (в сборе) дорого. Однако, кирасиры Фридриха II не раз добывали своему королю победы, - в том числе и над русской армией. Шлем наполеоновского кирасира считался у англичан почетным трофеем, а его добыча в бою – подвигом достойным потомка рыцарей Круглого стола.
В качестве более дешевой замены, место кирасиров в XVIII веке в Европе постепенно стали занимать уланы, также часто называемые тяжелой кавалерией.
Уланы использовали обычного размера и подвижности лошадей, но могли атаковать пехоту наездом, - с исчезновением пик резко снизились и требования к массе лошади. В кавалерийском бою, однако, уланы не имели преимуществ над другой кавалерией.
Само название этой конницы, как и ее тактика, были заимствованы поляками у панцирной кавалерии татар, в отличие от конных лучников, атаковавшей сомкнутым строем с пиками на перевес. Позже, уланские отряды появились в России. Во Франции их ввел Наполеон, а в XIX веке уланы, фактически, полностью вытеснили кирасиров по всей Европе.
***
С конца XVII века основную массу европейской конницы образовывали драгуны (а к этой категории надо отнести и всяческих конноегерей, конногренадеров, карабинеров и даже королевских мушкетеров). Происходил этот род войск от конноарбалетчиков XV века, которые следовали за рыцарской кавалерией верхом, но для стрельбы спешивались. И в XVIII веке драгуны спешивались для стрельбы и заряжения ружей. Но, тем не менее, драгунов можно разделить на две категории, - ездящую пехоту, которая использовала лошадей для увеличения мобильности, но на поле боя спешивалась (к этой категории можно отнести всех, кто имел приставку «конно»), и кавалерию, которая могла спешиваться, если этого требовали обстоятельства.
То есть, если для стрельбы драгуны и спешивались, то это не значило, что стрельба для них была главным способом ведения боя. Во всяком случае, не для всех. С середины XIX века, когда роль ручного огнестрельного оружия резко возросла, драгуны, действительно, стали только ездящей пехотой, но в XVIII веке все еще были преимущественно кавалерией, основным оружием которой были сабли.
Чисто «ездящие» драгуны использовали любых верховых лошадей, - они ведь на них не воевали, а только передвигались. Из чего проистекала большая экономия казне, к тому же, в случае войны можно было резко увеличить количество таких драгун за счет мобилизации лошадей. Хрестоматийные же «драгуны с конскими хвостами» располагали, как и европейские уланы, «серьезными» конями ростом 165 см и могли по обстоятельствам выступать или как стрелки с короткими ружьями, или как кавалерия, способная атаковать наездом рассеянную пехоту и другую кавалерию.
Впрочем, попытки драгун атаковать наездом упертую пехоту чаще всего терпели неудачу из-за саботажа конского состава. Драгуны почитались наименее элитарной частью европейской кавалерии и имели худшую подготовку.
***
Гусарам требовались отборные лошади, - быстрые и, одновременно, достаточно сильные для боя, - то есть, ростом, все-таки, не менее 155 см. Из-за дороговизны материальной части, гусар, как и кирасиров было немного, - тоже, около 10-12% общей численности кавалерии.
Преимущество гусарские лошади над драгунскими, впрочем, имели только в максимальной скорости. Не уступая лучшим образцам азиатского коневодства в скорости и превосходя их в силе, европейские быстрые лошади существенно уступали азиатским в выносливости и неприхотливости. За сутки гусарскими полками преодолевалось не более 50 км, притом, что фураж использовался в походе всегда, независимо от времени года и переходов.
